Виледники

Очень часто дети вместе с родителями ездили в Виледники. Сейчас это крохотная деревушка на реке Норинь, на полпути между Коростенем и Овручем; название – единственное, что роднит ее с некогда цветущим городком Виледник. Нет его больше на свете; казалось бы, исчез с географической карты и из памяти людской навсегда. Местечко Виледник в украинском Полесье постигла та же трагическая участь, что и тысячи других штэтлэх Восточной Европы в годы Холокоста. Противотанковый ров на околице городка стал братской могилой для полутора сотен местных евреев, в основном стариков, женщин и детей. Сожжены десятки домов и синагога, разорено кладбище. Ныне лишь несколько поваленных и вросших в землю могильных плит напоминают о том, что некогда на этом пустыре – коровьем выпасе было еврейское кладбище – «дом жизни» – בית חיים – «бейт хаим»… Сохранился в Виледниках сакральный уголок поклонения, где время от времени звучат слова на идиш и молитвы на иврите, а хасидские паломники из дальнего зарубежья носят пейсы и кипы и даже «штраймл» – дорогие меховые шапки цадиков знаменитой Чернобыльской династии…). Этот заповедный уголок 400-летней еврейской истории городка назван אהל – «оhэль Бааль-шэм Виледник» («домик над могилой чудотворца из Виледника»); вот уж 150 лет под ним покоятся нетленные останки рабби Исроэла Дов-Бэра (1789-1850), известного также как Ребе «Шэйрис Исроэл», по названию своего magnum opus – сборника респонсов и комментариев к Торе и Талмуду. Постигнув потаенные глубины Каббалы, рабби Исроэл вскоре приобрел заслуженную славу искусного врачевателя и чудотворца. Но и после его физического ухода происходили чудеса.
Вот несколько историй. Когда один из отрядов атамана Козырь – Зирки – «ангела смерти» Полесья в жаркий день Тамуза (июля) 1919 года ворвался в Виледник, евреям оставалось только надеяться на Б-га. Никто не мог подумать, что душа рабби Исроэла Дов-Бэра услышит их мольбу. «Батька» банды был из местных хуторян, которые даже в кровавое лихолетье сохранили уважение к чудотворцу, олицетворявшему для них одновременно еврейского рабби, христианского святого …
Пока его «хлопцы», расседлав коней, поили их в реке, атаман любопытства ради зашел в «оhэль» покойного Ребе. Не прошло и нескольких минут, как он выбежал обратно; пот струился по его лицу, бледному как мел.
– Седлайте коней, хлопцы! – решительно приказал «батька». – Уходим отсюда!
Рабби сказал мне: «Лэх (убирайся) кибинемат!»
В оккупированном Виледнике «оhэль» Ребе был единственным местом, куда немцы и украинская полиция боялись входить после того, как безуспешно пытались устроить в нем склад горючего для вермахта. В первую же ночь тяжелые бочки с бензином обрушились со стеллажей и насмерть задавили сторожа. На следующее утро немецкий лейтенант, высмеяв предостережения украинцев как «глупые религиозные предрассудки», отважно вошел в «оhэль», но вскоре выскочил оттуда бледный, как смерть…
– Эта еврейская чертовщина достала меня! – жаловался он друзьям, которым так и не удалось выпытать у него, что произошло в то памятное утро в «оhэле». Эту тайну безымянный лейтенант вермахта унес с собой в могилу…
Дедушка вспоминал рассказы своей мамы, о том, что однажды туда привезли девочку с Дальнего Востока, которая не могла говорить. Возле могилы она вдруг крикнула: «Мама!». На месте этой могилы хотели построить электростанцию, которая потом взорвалась.