Моисей Неизвестнов

 Моисей Иосифович Неизвестный, из евреев, сын николаевского солдата (из кантонистов), позднее в своей фамилии сменил окончание «ЫЙ» на «ОВ», В начале ХХ века семья обосновывается на заводе Белорецком, где Моисей Неизвестнов содержит типографию. В ноябре революционного 1905 года Неизвестновы переезжают в уездный центр, город Верхнеуральск. В городе дела идут в гору. Моисей Неизвестнов занимается типографией и переплетными работами, а также мебелью. Он имеет застрахованного имущества на 3,5 тысячи рублей (2). В 1914 году Оренбургскому мещанину М.И.Неизвестнову разрешено издавать ежедневные агентские телеграммы Петербургского телеграфного агентства в собственной типографии, находящейся во 2-ой части Верхнеуральска, по Коммерческой (ныне Мира) улице в доме наследников Трофимовых. Подписная цена на телеграммы 50 коп. в месяц. Также уже известно, что в типографии М.И.Неизвестнова в Верхнеуральске издавалась в мае 1917 года газета Верхнеуральской партии социалистов-революционеров "Земля и воля", а в ноябре 1917 газета Верхнеуральского Культурно-Просветительского общества "Верхнеуральский край", в этом обществе М.И.Неизвестнов был избран казначеем .

В городе было три типографии. Самая большая Моисея Иосифовича Неизвестного, работало около 40 человек. Находилась по ул. Коммерческой.

Именно листовки, которые печатала типография помогли Неизвестнову при большевиках избежать ареста. Революция для города прошла незаметно, зато гражданская война круто изменила жизнь семьи. Дом их грабили и белые, и красные. И когда было отнято все (осталась только библиотека), семья вынуждена была бежать в Екатеринбург и начинать все сначала. Они стали "бывшими", "лишенцами".

Интересны воспоминания Беллы Дижур, жены старшего сына Иосифа (Оси): « Я ожидала (весна 1923 года) увидеть замшелых провинциалов в меховых малахаях и уродливых «пимах». И была приятно удивлена! Отец Оси - Моисей Иосифович- моложавый, элегантный, просто красавец! Мать - Эсфирь Ароновна - по девичьи стройная, с легкой походкой показалась мне похожей на татарку. У нее были желтоватые скулы и грустные серые глаза. Моисей Иосифович при первой же встрече повторил Осины слова:- я из бывших. Но было не совсем понятно, чего больше в этом восклицании: горделивого сознания своей особости, или вынужденного уничижения. Вспоминая прошлое, он чаще всего говорил о лошадях.
- Какие кони у меня были! Ах, какие! Белогвардейские бандиты увели! О лошадях вспоминала и Осина мама. Старшие мальчики были отличными наездниками. Получали призы на скачках. Старших было трое. Ося - первенец. Затем Иссайя, Абраня. Учились в реальном училище. Ося играл в любительских спектаклях.
- Весь Верхнеуральск приходил смотреть «Ревизора», когда в нем играл Ося - радовалась воспоминанию Эсфирь Ароновна: - мечтал о театральном институте. Отец не допустил… Судьба вообще иначе обернулась. Всех троих мобилизовали в белую армию и отправили на войну. Вернулись двое… Иссайя не вернулся … пропал без вести… Это воспоминание неизбежно сопровождалось слезами и я пыталась перевести разговор на другую тему. Всего охотнее она говорила о своем верхнеуральском доме. Он был голыгой, с высокими потолками и застекленными террасами. Комнат было много. В одной из них было все устроено мальчикам для игр. Слово спорт еще не было в употреблении, а в комнате ребята со своими друзьями крутились на турниках, играли в теннис, поднимались по шведской лестнице.
Дом был просторный и гостеприимный. Здесь отмечались все «царские» дни, новый год с танцами вокруг елки, веселый детский праздник «ханука» и не менее веселая масленица с роскошными жирными блинами.
Моисей Иосифович был уважаемый в Верхнеуральске человек. Он был богат, учтив и в деловых кругах города пользовался славой безупречно честного предпринимателя. За праздничным столом в его доме одновременно сиживали приезжие актеры и местный священник, сын польского ссыльного и строгая начальница женской гимназии.
Эсфирь Ароновна охотно вспоминала рецепты тортов, которые она сама пекла, хотя во всем остальном доверяла опытной поварихе. Разговоры о прошлом оживляли ее, она как-то хорошела. Любила показывать мне остатки сохранившихся туалетов: кружева, прелестные старомодные шляпки. Она выписывала их из Варшавы.
Все это было, было и … оборвалось, как ветхая кружевная накидка. От прошлого осталось шесть серебряных ложек. Их хватило на железнодорожный переезд.
В Екатеринбурге жизнь началась с ноля. Моисея Иосифовича приняли на работу наборщика в городскую типографию. Здесь же помогал переплетчикам, присматривался, заводил полезные знакомства и, спустя два-три года, открыл свое небольшое дело. В условиях НЭПа (новая экономическая политика) такое не возбранялось. Появилась возможность сменить квартиру и даже посещать театры…»